Валерий Гергиев

Редко уходишь из театра удовлетворенным

 

Фестиваль "Звезды Белых ночей" уже стал традиционным. Его ждут не только петербуржцы, но и москвичи. В 1998 году  фестиваль ознаменовался обширной  русской  программой , а также обширной Вагнеровской  - это прежде всего гала концерт Пласидо Доминго, куда вошли первое действие "Валькирии" и второе действие "Парсифаля", а так же новая постановка "Летучего Голландца" - после этой оперы мы встретились с Валерием Гергиевым.

Маэстро, Вы производите впечатление поистине неутомимого человека и музыканта. А какой должна быть опера по продолжительности, чтобы Вы были счастливы, получили истинное удовольствие?

Да не в этом счастье - не в размерах произведения. Просто надо чтобы те оперы, те симфонии, которые мне выпадает счастье дирижировать, к которым я очень привязан, рассредоточились по моей жизни таким образом, чтобы немножко по ним поскучать, потом опять над ними поработать, подготовиться. Но при нашей жизни, при нашем темпе это не просто. У нас такая огромная программа, что, скажем, после вчерашнего огромного концерта чисто физически непросто было выступать сегодня, хотя я могу сказать, что все равно с большим удовольствием сегодня в спектакле наблюдал за работой артистов, помогал им, вел вперед, если надо,  в частности Коля Путилин прекрасно сегодня исполнил свою партию.

Как долго будет продолжаться такой напряженный темп работы Вашей и Вашего театра?

Я считаю, что наш театр сегодня  должен уже   заканчивать период таких героических   штормящих сезонов, когда невероятное количество энергии тратится на то, чтобы поднимать  фестивали, и новые постановки, и выезжать все время на гастроли, выступая  по всему миру. Сейчас хочется  в более спокойной обстановке,  целеустремленно поработать над определенными произведениями - это главное, о чем я уже несколько месяцев  говорю и в Москве, и за рубежом, хотя  у нас  огромное количество предложений со всего мира.

Фестиваль Белые Ночи стал уже чем - то   особым. Его прежде всего характеризует высокая художественность оперных постановок, а ведь опера это один из самых гармоничных видов искусства?

Да, я согласен. Гармоничное - это хорошее слово. Когда звучание, визуальный ряд, какая -то особая магнетическая атмосфера живого контакта, которая существует только в непосредственном исполнении, никакими записями, даже самых великих музыкантов этого не добиться, - все это собрано воедино и на высшем уровне, тогда опера действительно становится гармоничным искусством. К этому  стремятся все артисты. Но, к сожалению, это  редко бывает, так редко уходишь из театра удовлетворенным. Вчера, после концерта Пласидо Доминго я действительно почувствовал себя счастливым и гордым за театр, потому что не только гости, но и наши артисты показали себя на очень высоком  уровне. Приезд Пласидо Доминго стал огромным событием, но еще большим событием стала наша коллективная удача, удача всех и певцов и оркестра. Поэтому в целом я испытал ощущение уверенности, радости за наши достижения. Надо сказать, что здесь дома нас гораздо больше царапают критики. И никакие Нью-Йоркские и Лондонские журналисты даже и не приближаются к нашим. Особенно московские журналисты славятся нападками на наш театр, не всегда профессиональными. Но это не главное. Мы определенно приезжаем   в любую страну мира и в любой город не для того, чтобы покрасоваться перед критиками - тремя или четырьмя. Мы приезжаем выступать исключительно перед публикой. Это  четко и прочно сформированное мировоззрение театра. Конечно важно, когда крупные мировые и российские газеты   анализируют нашу работу, особенно если это принесет какую-то пользу не только  нашему театру, или Большому театру, но и другим.

Вы сейчас прошли этот порог сорока пятилетия и Вы уже настолько зрелый мастер, что Ваша гениальность не вызывает ни у кого сомнения. Вы сам себе судья...

Ну, таких людей не бывает. Есть такая известная история: Бетховену сказали, что такой-то запрещает параллельные квинты ( есть у нас такое понятие), на что он отвечал - а я их разрешаю. Но это был Бетховен. Мы достаточно здравомыслящие люди, я по крайней мере, и в плане самооценки и оценки нашей работы, я  никогда не поставлю себя уж так высоко, чтобы говорить о чем- то в превосходных степенях. Я просто хочу сказать, что в трудное время  все здесь  работали очень активно, и лень, небрежность и неуважение к профессии, в целом, изгнаны из этого театра. То, что мы достигли высокого, мирового уровня всем коллективом - вчера этому было наглядное подтверждение. И в этом случае мы можем этот уровень оценить.. Но превозносить себя мы не собираемся.

Театр - это осознанная диктатура по определению. В Мариинке  это так?

Здесь существует осознанная диктатура - диктат Музыки и  диктат его Величества Театра. С музыкой у нас дело обстоит лучше. Что касается театра, нам не удалось еще создать синтеза всех элементов спектакля. Наша  задача - находить режиссеров, художников, которые могли бы на уровне конца 20 столетия, его всех достижений, создавать наши спектакли. Это очень трудно. К тому же это должна быть группа,   команда единомышленников, которые могли бы почувствовать, что здесь происходит и работать именно в этом театре. Это было бы очень здорово, но, к сожалению,  пока это редкость. Художники на сегодняшний день очень важны, они играют огромную роль в успехе постановок. У нас пока не сложилась такая ситуация, когда удача могла бы быть прогнозируема, когда все элементы спектакля сошлись бы на высоком художественном уровне. Мы можем найти хороших певцов. Как правило, у нас хороший оркестр, который справляется практически со всеми задачами, хор тоже представлен  очень достойно. Теперь нам предстоит поиск режиссеров и художников, над этим мы сейчас и работаем.

июнь 1998


 


следующая страница
первая страница